В ответ на планы размещения американской системы ПРО в Чехии и Польше Россия устами начальника Генштаба генерала Юрия Балуевского пригрозила, в частности, выйти из Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД), подписанного между СССР и США 8 декабря 1987 года. На подобный демарш можно было бы ожидать резких заявлений со стороны Америки. Однако пикировка через океан на этом почти прекратилась, пишет сегодня еженедельник "Новое русское слово" (Европа-СНГ).

"Асимметричный ответ" России развертыванию компонентов противоракетной обороны (ПРО) США в Европе привлек к себе оскорбительно мало внимания в Новом Свете. СМИ молчат, политики не комментируют. Разве что министр обороны США Роберт Гейтс (который в последнее время выступает в качестве рупора бушевской администрации по вопросам политики безопасности) признал: "Выход России из договора создаст проблемы для Америки и Европы". И добавил: больше для Европы, чем для Америки.

Однако если посмотреть на эту ситуацию с западной стороны Атлантики, то отсутствие активной реакции со стороны США закономерно. Ведь Путин, выступая в Мюнхене, затронул и проблему РСМД, упомянув, что такими ракетами располагает целый ряд стран, в том числе Иран и Северная Корея, и что Россия в связи с этим должна подумать о каких-то мерах.

А США, получается, не должны? Ведь запланированные для Польши и Чехии компоненты ПРО, как разъяснил Вашингтон, направлены именно на отражение угрозы от "государств-изгоев".

Неубедительно

Громы и молнии от российского президента не стали для Америки чем-то новым. Как отмечает эксперт фонда Heritage Foundation Ариэль Коэн, "и сам Путин, и целый ряд других высокопоставленных представителей говорили то же самое и раньше". Уже давно понятно, что любовь России и Америки почила в бозе. Это, я помню, еще два года назад констатировал бывший зам­госсекретаря США Ричард Холб-рук на страницах "Вашингтон пост". Да и была ли любовь?

Как писал на днях в "Лос-Анджелес таймс" известный специалист по военно-стратегическим проблемам Макс Бут, выступление Путина в Мюнхене прозвучало неубедительно для Запада. Например, тезис российского президента о якобы незаконном применении силы Соединенными Штатами был изложен на фоне "его собственной тактики выжженной земли в Чечне".

Утверждение, что США начинают новую гонку вооружений, Запад сопоставлял с фактом массированных поставок российского оружия самым опасным странам - Сирии, Ирану, Венесуэле. Многих западных представителей, пишет Бут, покоробила путинская фраза насчет Ирана, который в лице России имеет "друга", не дающего "загнать его в угол" (скажи мне, кто твой друг...). Ну и, конечно, не многим понравился выпад президента Путина в адрес ОБСЕ. Американцы считают, что столь негативное отношение Кремля к себе эта организация заслужила своей критикой нарушений прав человека в России.

По мнению Бута, российское руководство сознательно идет на обострение отношений с Западом в расчете на то, что новая холодная война отвлечет россиян от дум о хлебе насущном: их головы будут забиты великодержавными иллюзиями, имеющими мало отношения к реальности. Несмотря на высокие цены на нефть (основной источник дохода российского бюджета), ВВП страны "занимает, по данным Всемирного банка, 14-е место в мире, опережая Австралию, но уступая Мексике", указывает аналитик.

Опасения России

Тут есть, конечно, и оборотная сторона, о которой говорят некоторые американские политики и политологи: Россия ведь тоже может воспринимать действия Соединенных Штатов как угрозу для себя. На границах РФ и поблизости от нее становится все больше государств, вошедших в Североатлантический альянс. Почти вся Восточная Европа и вся Прибалтика - уже в НАТО, Украина и Грузия - на очереди. Интенсивные дебаты на тему возможного вступления в НАТО идут в Финляндии, которая многие десятилетия была нейтральной. Американские военные базы вот-вот появятся в Болгарии и Румынии, компоненты ПРО - в Польше и Чехии.

Выступая недавно в конгрессе, министр обороны США Роберт Гейтс говорил о необходимости наращивания военного потенциала США перед лицом непредсказуемых событий "в таких странах, как Россия и Китай, Северная Корея, Иран и так далее". О каком-либо ответе Пекина я не слышал, а вот реакция Москвы не заставила себя ждать. Кремль не посчитал возможным молча проглотить упоминание России (на первом месте) в одном ряду с пхеньянским и тегеранским режимами. Москва спросила у Вашингтона, что тот имел в виду, а потом дала словесный отпор на высшем уровне. Ради этого президент Путин впервые появился на Мюнхенской конференции.

Кто-то из американских аналитиков называет обостренную реакцию Кремля проявлением "традиционной русской паранойи", говоря словами бывшего замгоссекретаря Ричарда Бэрта. Другие не согласны. Так, профессор Гарварда Маршалл Голдман полагает, что у России "есть законо­мерные вопросы к США". Москва озабочена нарушением стратегического равновесия в результате выхода США из Договора по ПРО в 2001 году, а также ситуацией в области стратегических наступательных вооружений.

В марте прошлого года рабочая группа влиятельного Совета по международным отношениям рекомендовала Белому дому возобновить ядерный диалог с Москвой в преддверии 2009 года, когда истечет договор СТАРТ-1, и 2012 года, когда кончится срок действия Московского договора. Последний к тому же был слабо проработан в деталях. Почему? Потому что для администрации Буша сфера ограничения вооружений никогда не была приоритетной, а Россию она все же не воспринимает как равноправного партнера.

А жаль. Из-за этого двуглавый российский орел, осердившись, через год может повернуться к Западу не либеральной головой Дмитрия Медведева, а неулыбчивым профилем Сергея Иванова, который только что получил повышение. И вторая холодная война может стать реальностью и приобрести такой же затяжной характер, какой имела первая холодная.

Илья Бараникас, "НРС" (Европа-СНГ)